Киевский инженер-программист Полина Фортуньева, руководившая в Найроби местными рабочими, строившими современный кинотеатр, рассказала об особенностях африканского менталитета и объяснила, что ожидает украинцев, приехавших в поисках лучшей доли в Кению
Почти каждый второй украинец, по данным опроса компании Research & Branding Group, мечтает переехать жить за границу. У желающих эмигрировать разные цели и планы, но все они объединены желанием жить лучше.
Бесспорно, лучшую жизнь приятнее и правильнее строить на родине. Но для тех, кто все же решился на этот сложный шаг, «ФАКТЫ» публикуют серию материалов о способах выехать, найти себя и справиться с трудностями жизни в чужой стране.
Работу в Африке киевлянка Полина Фортуньева нашла, танцуя сальсу. Отдав больше шести лет танцам, изучая различные стили то в США, то в Германии, то во Франции, познакомилась с такой же фанаткой сальсы из Киева. Та работала в украинском представительстве канадской корпорации IMAX, как раз получившем заказ на строительство первого такого кинотеатра в Африке (цифровая система IMAX — комплекс современных технологий для демонстрации фильмов в лучшем качестве. Благодаря размерам и эффекту присутствия IMAX часто называют технологией «гигантского экрана».). Новая знакомая и пригласила Полину работать в столицу Кении Найроби.
«Сначала мне сказали, что я как инженер-программист буду поддерживать сайт кинотеатра, — вспоминает Полина Фортуньева. — Потом объяснили, что придется вести страницы в соцсетях. В итоге поставили задачу следить за компьютерной сетью кинотеатра, которую сделают другие люди. Но когда, приземлившись в Найроби, в феврале 2012 года я приехала на объект, реальность убила меня наповал…»
«Услышав мой строгий тон, кенийцы пугались и… плакали»
— Кроме нас, четверых специалистов из Украины, «других людей» на объекте не было, — рассказывает 31-летняя Полина Фортуньева. — Среди строительного мусора высилась голая коробка старого кинотеатра. Ни серверов, ни кабелей, ни плазменных экранов для холла, ни звуковой системы, ни даже кассовых аппаратов. А я ведь ожидала увидеть практически оснащенный объект. Мы, украинцы, не могли понять: как можно открыть на этом месте кинотеатр уже через месяц, как того хотел заказчик? Когда успеть наладить всю электрическую часть и программное обеспечение?
По специальности я инженер-программист. Закончила авиационный институт. Продавала компьютеры. Потом стала работать специалистом по развитию в компании ProstoPrint. Когда почувствовала, что исчерпала себя, сбежала в Таиланд. Оттуда перебралась на Тайвань, где учила китайский язык и преподавала английский китайцам. Потом проехала весь Вьетнам. Ночевала в хостелах, подрабатывала преподавателем и переводчиком. И вот Африка. Я люблю новые идеи, странные проекты и невозможные вещи. Поэтому решила, что с кинотеатром у меня тоже получится.
Но все оказалось не так просто. Есть такая поговорка: «В Африке время отдыхает». Поэтому местные рабочие, приглашенные на десять утра в понедельник, могли прийти с задержкой не то что на час, на целые сутки! Если кениец говорит, что все сделает «кешо асубуи», то есть завтра утром, значит, это не будет сделано никогда. Слово «завтра» — это деликатная замена слову «нет». Кениец никогда не скажет «нет», чтобы не лишать человека надежды. Он до последнего будет твердить «кешо» — «завтра», пока под давлением не признается, например, что оборудование, которое «вот-вот прибудет на объект», на складе вообще отсутствует, что механик, неделю обещающий скачать нужный файл, просто не знает, как это сделать…
Услышав наконец правду, я начинала строгим голосом объяснять рабочим, что они срывают сроки сдачи объекта, требовать немедленно выполнить задание. А кенийцы люди мягкие, ранимые. Услышав мой требовательный тон, они пугались и… плакали. Поэтому всех, кто собирается на работу в Кению, хочу предупредить: общаясь с кенийцами, помните, что перед вами просто большие дети.
Осознав это, я научилась быть решительной и жесткой. Когда одна бригада, обещавшая наладить звук, вообще не пришла на работу, а другая явилась с пятичасовым опозданием, я просто не отпустила домой опоздавших. Они трудились до пяти утра, пока не выполнили задание.
— Местные с охотой подчинялись белой женщине? В Кении есть «черный расизм»?
— Местные жители, с которыми я имела дело, очень уважительно обращались с белыми. Но к работе относились безответственно. Самая ходовая фраза кенийцев — «акуна матата», что с суахили переводится как «нет проблем». И если кениец что-то будет делать, то «поле-поле» — «медленно-медленно». Наверное, поэтому, когда в Кении встречаются два взгляда на труд: европейский и африканский, зачастую возникают конфликты. Иногда местные, оскорбленные требованиями белых руководителей, пытаются обвинить их в расизме. Приходится нанимать адвокатов и объяснять, что это всего лишь нетерпимое отношение к лени.
«Как только в стране объявляют выборы, начинаются межплеменные распри и даже резня»
— Никто из белых не заинтересован в расовых распрях, — продолжает Полина. — Кения — прекрасная страна для открытия нового бизнеса. Сейчас она на экономическом подъеме. Правительство делает все для того, чтобы привлечь международных инвесторов. Начать бизнес в Кении иностранцу не сложнее, чем местному жителю.
По сносным ценам можно купить землю и недвижимость, в том числе коммерческую, которая с годами будет только дорожать. Работают законы. Тебя, конечно, могут в Африке вежливо обокрасть: пятеро подойдут со всех сторон, сделают подсечку, поднимут в воздух, обчистят карманы, потом аккуратно положат на землю. И грабителей вряд ли найдут. Но если преступники замахнутся на чужой, в особенности, иностранный бизнес, с ними не станут церемониться. С рейдерами (а в Африку часто приезжают братья-славяне, чтобы отобрать у своих же прибыльное дело) разговор короткий: суд, депортация из страны.
— Вам удалось открыть кинотеатр к назначенному сроку?
— Когда бригады по-прежнему не выполняли свои обязательства, я пригрозила дать интервью всем массмедиа Найроби и назвать поименно тех, кто срывает график. Подействовало. Чувствовала себя настоящим терминатором из фильма: две недели до открытия, на таймере обнуляются цифры, а у тебя еще ничего не готово. (Смеется.) То пропал проектор на таможне в порту Момбасы, то кинотехника из Техаса постоянно било током, то принтеры для печати билетов оказались бракованные. И дату открытия перенести нельзя. Ведь будут убытки.
К счастью, мы все сделали в срок. Не успели завезти только кресла для зала. Но выкрутились: взяли стулья в отеле «Хилтон», будто так и нужно. На премьере, прошедшей на ура, показали фильм «Гнев титанов».
Наш кинотеатр расположен в не очень удобном районе. Гостиниц, банков, туристов здесь много, а парковок нет. Поначалу дистрибьюторы фильмов с нами не считались, думая, что мы не выживем. Но всего за год работы построенный нами кинотеатр стал успешным проектом и дает тридцать процентов кассовых сборов всех кинотеатров Африки.
Я здесь уже два года. Сейчас занимаю должность генерального менеджера кинотеатра.
— Ваша зарплата больше, чем в Украине? Ее хватает для безбедной жизни, аренды жилья и автомобиля?
— Вполне. Тем более что аренду жилья и машины мне оплачивает фирма. Я живу в престижном районе с виллами и апартаментами. Но есть и другой Найроби: в так называемых сламах, районах для нищих, дома без окон (стекло стоит очень дорого), грязь, отсутствие коммуникаций. Да и вообще дома здесь редкость. Кто побогаче, живет в шиферных вагончиках, кто победнее — прямо на улице, на старых диванах со свалки, раскрыв над ними тент, чтобы защититься от солнца. Еду готовят на костре. Мусор не вывозят. Собирают его всю неделю, а в выходные жгут. Проблема с канализацией, и жители сламов оправляются в целлофановые кульки, а потом выбрасывают или сжигают это на улице. Тем не менее в престижных районах Найроби цены на аренду жилья, продукты и услуги сопоставимы с киевскими.
На свою зарплату в Кении я могу содержать прислугу (такой труд здесь достаточно дешев), путешествовать, летать в Киев к родителям (билет туда-обратно стоит 14—17 тысяч гривен. — Авт.). В Украине я могу заработать такие же деньги. Но в Африке меня держит экзотика и, конечно, возможность приобрести неоценимый опыт в новом деле.
*Полина Фортуньева: «Тех денег, что я зарабатываю, хватает на безбедную жизнь и путешествия».В деревне племени масаи (фото из личного альбома)
— Где могут найти работу украинцы в Кении?
— Наши работают в мировых европейских и американских компаниях или волонтерствуют в больницах и детских домах, познавая страну изнутри и совершенствуя английский язык. Спросом пользуются специалисты, умеющие вести учет. Можно устроиться аниматором в отеле.
Осевшие в Африке украинцы пытаются организовать сафари-туры, работают инструкторами по дайвингу, гидами. Но наших здесь немного. Гораздо больше японцев, американцев, немцев, голландцев. У каждого своя история. Кто-то прибыл на месяц, кто-то, приехав на неделю, остался на 17 лет. Иностранцы занимаются археологией, медициной, сажают леса…
— А местные где работают?
— Если у кенийца нет образования, а бесплатно в Кении учат только до 12 лет, шансов хорошо устроиться мало. В региональные офисы крупных международных компаний местных жителей берут на работу, не требующую особой квалификации. Специалистов же выписывают из своих стран.
— Что может угрожать в Кении бизнесу иностранца?
— Очередные выборы. Как только они приближаются, начинаются межплеменные распри. Так было в 2007 году, когда погибли более тысячи человек. Поэтому инвесторы ждут: если выборы обойдутся без резни, значит, деньги вкладывать можно.
«Если африканец женится на белой женщине, племя будет против»
— В Кении 42 племени, — говорит Полина. — Самые значимые и многочисленные — кикуйю и луо. Если кикуйю — землевладельцы и бизнесмены (в нашем кинотеатре, к примеру, кикуйю на руководящих должностях), то луо — в основном интеллигенция: художники, писатели, ученые, преподаватели. Кикуйю и луо всегда идут на выборах «ноздря в ноздрю». В случае победы одного племени, другое может отомстить победителю массовыми беспорядками и даже межплеменной войной. Поэтому в 2013 году, во время очередных выборов президента Кении, я специально уехала, чтобы не оказаться на чужой войне.
Выборы «пересидела» в соседнем Занзибаре. Кинотеатр мы на время закрыли. Президентом стал Ухуру Кениата, представитель племени кикуйю. На сей раз жертв было намного меньше: 17 человек, включая полицейских, зарубили мачете. Для нашего бизнеса кикуйю-президент (предыдущий, Мваи Кибаки, тоже был из этого племени) — это хорошо: ведь за год мы обросли связями с «сильными мира сего» из племени кикуйю. Если бы победили луо, связи бы рассыпались как карточный домик, пришлось бы налаживать новые.
— Чем занимаетесь в свободное время?
— Посещаю национальные парки, путешествую. Особенно запомнилась поездка в деревню племени масаи. Это самое колоритное племя Кении и севера Танзании. Масаи — отличные охотники и бесстрашные воины. Их часто нанимают охранниками в лоджи — специальные отельчики в национальных парках, где туристы живут и наблюдают за животными в условиях дикой природы. Масаи с дубинкой, огромным фонарем и копьем якобы может отбиться от тигра или бегемота.
— Вас не звали замуж в Африке?
— Женитьба на славянках не приветствуется. К белым женщинам здесь относятся как к девицам легкого поведения. Если муж приведет такую в дом, племя будет против. Несмотря на то что я полюбила Кению, не думаю, что останусь здесь на всю жизнь. Друзья зовут меня на работу в Амстердам…
Читайте нас в Telegram-канале, Facebook и Twitter
источник: fakty.ua